страничка, отведенная в записной книжке под творческие планы, меня пугает. ладно, пункты "про семью и про кота", "трёх по-человечески" и "убить наконец Э.К." я ещё могу расшифровать. но вот что я имел в виду под "26", "про деток, блин" и "та ангстохрень"... фмл и кмп ))))
листаю газету. читаю: "утопление людей". ну, думаю, чего такого-то, только вот почему это в рубрике "ремонт"... листаю дальше. стоп. возвращаюсь. ну да, конечно, "утепление лоджий".
представил. с трудом, но. не-е, такое во дворе увидишь - никакого заговора не вспомнишь, кроме "йоптваюмать". впрочем, действенность "тваюматери" оспаривать не стану, проверял, работает.
однажды мы со старшим бежали за трамваем. ещё минут пять после того, как мы в него заскочили, лица у нас были настолько офигевшие - мол, ё-моё, мы что, правда успели? - что ржала даже кондукторша. больше ржать особо было некому, ближе к полуночи в трамваях ездят только вот такие идиоты.
не знаю, к чему это вспомнилось.
в доме нет кофе, только цикорий, он пахнет черными сухарями и нихрена не снимает ломку. сказал бы "печаль моя светла", но совру.
я обещал этим напугать как минимум одного человека, так что... )))
ещё вот такой фик Авторы: Valery и Букан ака Mon_Vaders Название: Семечки в шоколаде и крови стакан Фэндомы: Ямики, СПН, Рыцарь-Вампир Категория: гет Рейтинг: PG-15 Жанр: романтика/приключения, АУ для всех канонов (для Ями совсем, для СПН к последнему сезону, для РВ ко второму) Герои: Цузуки/Джо, Юки/Канаме Саммари: после смерти Цузуки не стал шинигами, а очнулся совсем в другой стране и другой эпохе. А вскоре выплыли интересные вещи о его родственниках... Предупреждения: лёгкая эротика, смерть персонажа, вольности при скрещении канонов Статус: закончен Дисклеймер: всё не наше, просто взяли поиграться Скачивать и читать тут.
когда-то давно я грозился выпить лишнего и написать это. вышло не то, чего я хотел и уж тем более не то, чего хотел заказчик. в общем, это после костра в "Волшебной зиме", i guess. вот такой хреновый ангст и ромэнс.
для Лау Муми-тролль, Морра | "У тебя такой голос" читать дальше В конце декабря, когда отгорят костры, призывающие Солнце из-за горизонта; когда последний раз вздрогнет стрелка часов, заведённых ещё перед началом зимней спячки; когда промёрзшую землю не отогреешь уже ничем - охотничья песня Морры становится совсем тоскливой. Одинокой тенью скользит она через долину, и там, где она проходит, не остаётся заледеневшего следа, льда в долине и так хватает. Гаснет свет в окошке купальни, покрываются инеем стёкла в доме, и угли вмерзают в землю ещё до того, как Морра подойдёт ближе. И песня её звучит в лесу, пугая и навевая печаль. В конце декабря, в самую долгую ночь, когда замолк барабан Туу-Тикки, и сама она вернулась в купальню, оставив в сугробе непогашенную лампу; когда разбежались все те, кто приходит лишь зимой - Морра вышла из леса, зачарованная свечением ещё не погасшего костра. Испуганный Муми-тролль затаился, прижался замерзшей мордочкой к стволу дерева. Чуть дыша, смотрел он, как Морра садится на угли, как исчезают последние искры, и напоминал себе: она всего лишь хотела согреться. А Морра задрала морду к небу и запела, и в голосе её было столько разочарования и тоски по неведомому, что Муми-тролль забыл о страхе. - У тебя такой голос, - прошептал он, выглядывая из-за дерева. Морра замолчала, скользнула в сторону, споткнулась об лампу - и замерла. Ей вдруг померещилось, что она чувствует что-то, доселе неизвестное. Может быть, это было тепло.